Но змей родится снова? [= Убить Змея] - Валерий Вайнин

— А тебе не один ли хрен? — Дока улыбался, подергивая ногой. — Выйдешь на татами, узнаешь.

Глеб расстегнул «молнию» на куртке.

— Игнат, сейчас в грызло дам.

Один из побитой четверки, словно того и ждал, выхватил пистолет и наставил на Глеба.

— Вякни еще только, чмо! — выкрикнул он нервно.

— Завязывай, Хрюша, — буркнул златозубый. — Не будь мудилой.

Глеб с интересом взглянул на Доку.

— Ты это одобряешь, Игнат?

Парня с пистолетом, похоже, волновал тот же вопрос: он выжидательно косился на Папаню. Игнат, однако, с ответом медлил, он продолжал улыбаться, подрагивая ногой. Охранник воспринял это как поощрение.

— На колени, гнида! — скомандовал он Глебу.

Глеб спокойно стоял, держа руки в карманах. Охранник снял пистолет с предохранителя.

— Хрюш, ты чё, в улёте? — искренне удивился Вася. Остальные парни, затаив дыхание, замерли.

Глеб шагнул к Хрюше. Тот расставил ноги и ухватил пистолет обеими руками. Все по науке, притом с пяти шагов.

— Убери пушку, — наконец подал голос Дока.

Но приказ его опоздал: в этот момент Глеб сделал еще шаг, и парень спустил курок. Пистолет сухо щелкнул, вышла осечка. Вася ошеломленно выдохнул:

— Отморозок, б…

— Кому я сказал! — истерически взвизгнул Дока.

Но охранник, очевидно, вошел в ступор: он все нажимал и нажимал на спуск, и пистолет издавал нелепые щелчки. Глеб взял его за кисть и молниеносным движением сломал руку. Парень заорал, пистолет упал на пол и… тут же превратился в ржавую труху, едва сохраняющую первоначальную форму. Глеб пнул эту ржавчину сапогом, и она рассыпалась по кафельной плитке. Крутые парни вместе со своим Папаней обалдело взирали на происходящее.

Глеб окинул их хмурым взглядом.

— Кому еще неймется? — поинтересовался он. Ответа не последовало. Глеб шагнул к Доке и двумя пальцами взял его за горло. — Таких шуток я не люблю, Игнат.

Дока захрипел. Никто из охранников не шевельнулся. Только Вася подошел сзади и попросил:

— Отпусти, удавишь на хер.

— Не переживай, Сильвестр. — Глеб разжал пальцы. — Он мне еще нужен. Повторяю вопрос: с кем я должен драться?

Дока массировал себе горло.

— С рыжим или японцем, — просипел он. — Или с ними обоими.

— Рыжий — это Стас? Охранник Лосева? — уточнил Глеб. — А что за японец?

— Боец Грача, — ответил Дока, и глаза его обрели обычное плутоватое выражение. — Японца этого никто пока не видел. Но Митька похваляется, что он всех побьет. Мой ниндзя, говорит, трех твоих Французов уроет. А я говорю: спорю на пятьдесят штук, что мой Француз твоего косоглазого за минуту вырубит.

Глеб рассмеялся:

— Живучая ты каналья, Игнат. И подначивать мастер.

Дока с ухмылкой подмигнул. Он, можно сказать, расцветал на глазах. Обратив наконец внимание на стоны охранника с переломанной рукой, он процедил сквозь зубы:

— Ну, че вы тут расселись? Везите его в травмпункт.

Двое парней проворно подхватили приятеля и увели. Глеб задумчиво проговорил:

— Ладно, если японца выставляет Грач… пожалуй, слегка его вздую. Но с условием.

Дока аж затрепетал.

— Сколько?

Глеб взглянул на него, прищурясь.

— Деньги оставь себе. Условие такое: если я побью японца, ты публично дашь Грачу в зубы. Идет?

Вася заржал, как жеребец.

Трое оставшихся охранников молча переглянулись.

На лице Доки застыла недоверчивая ухмылка.

— Брось, Француз… Серьезно, что ли?

Глеб кивнул.

— Иначе драться не буду.

— Брось. Я б Грачу впаял с таким кайфом… Но ты представляешь, что здесь начнется?

Глеб пожал плечами:

— Дело твое, Игнат. Твой риск зависит от размера твоих ставок.

Дока и златозубый переглянулись. Причем взгляд Папани выразил смятение, близкое к панике.

— Это война, — произнес он как бы про себя.

— Ну, — с готовностью подтвердил Вася.

— Войны не будет, ручаюсь, — пообещал Глеб.

Дока, златозубый и трое охранников вперили в него взгляды. Казалось, было слышно, как в головах у них скрипели шестеренки. Стоявший рядом с Папаней небритый мордоворот сплюнул и проворчал:

— Он ручается, блин… — и мигом осекся, кося глазом на ржавчину, оставшуюся от пистолета.

Взгляд и мысли Доки гуляли в тех же примерно окрестностях.

— Это перетереть надо, — выдавил он из себя. — Подожди с Васькой в зале. Там рыжий небось уже второго бойца окучивает. Поболейте пока, а мы тут силенки свои посчитаем.

Глеб направился к двери, бросив на ходу:

— Валяй считай. Условие мое жесткое: согласен — по рукам, не согласен — хрен тебе в нос. Думай, Игнат, думай.

Ведя Глеба в зал, златозубый буркнул:

— Ты прямо под дых, без понтов.

— С вами только так, — буркнул в ответ Глеб, оглядывая зал. — Ты всех тут знаешь?

— Ну, — кивнул Вася. И сразу поправился: — Почти.

Несмотря на то что подобные бои устраивались исключительно для «своих», лишних мест в зале не оставалось. Очевидно, «своих» здесь было более чем достаточно. Впрочем, и Вася был не лыком шит: он где-то потерся, подвинул кого-то своим плотным задом, и через пару минут они с Глебом сидели на удобных местах.

Неподалеку от них расположилась фотомодель Виктория Бланш со своей прелестной секретаршей. А за их спинами Глеб заметил свиноподобную физиономию Марьи Шлыковой, на квартире которой жила Элен Вилье, и степенного пожилого господина, то и дело наклоняющегося к ушку неотразимой Виктории.

— Кто это? — спросил у Васи Глеб. — Вон тот дядечка за спиной блондинки?

Вася проследил за его взглядом.

— Этого не знаю, без понтов. У нее таких — табун целый. Вон видишь, быки вокруг? Это все охрана ее, а там, слева…

— Узнай, кто сидит у нее за спиной, — требовательно проговорил Глеб.

Златозубый хмуро на него покосился, встал и попер вдоль ряда по чьим-то ногам.

— Место держи, — буркнул он через плечо.

Среди публики, в первом ряду, Глеб заметил генерала ФСБ Святова, оживленно беседующего с олигархом Лосевым, охрана которого — Толян и Толян Большой — беспечно трескала попкорн двумя радами выше. Все они (генерал, олигарх и оба Толяна) также заметили Глеба, и Виталий Петрович демократично помахал ему рукой. Глеб помахал в ответ.